ПОТЕРЯННЫЙ НОВЫЙ ГОД

Обзор самарских газет за декабрь 1919 года: борьба с тифом, орден «Умираев» и проблемы театров

 650

Автор: Редакция

.

,

Историк Михаил Ицкович изучил выпуски газеты «Коммуна» столетней давности и выяснил, какова была информационная повестка Самары в декабре 1919 года.

Первое, что бросается в глаза при чтении декабрьских номеров «Коммуны» за 1919 год, – новогодняя тематика в них практически никак не отражена. Ни рисунков с ёлочкой, ни поздравлений и пожеланий, ни новостей о каких бы то ни было праздничных мероприятиях, проходящих в городе. Контраст особенно сильный, если сравнить с тем, как освещался в прессе праздник 7 ноября. Новый год вытеснен на периферию внимания самарских журналистов суровой реальностью Гражданской войны. Единственное мимолётное упоминание – в номере от 28 декабря сообщается, что городское потребительское общество выделяет сласти для подарков детям на ёлках, которые организуются в муниципальных учреждениях.

В последнем месяце 1919 года «Коммуна» продолжает развивать основные темы уходящего года, уже знакомые читателям предыдущих обзоров: эпидемия тифа, топливный кризис, преследование «бывших людей», проблемы искусства в революционную эпоху и взаимоотношения большевиков с другими легальными советскими партиями.

На тифозном фронте

Тиф, в первую очередь сыпной, по-прежнему свирепствует и даже усиливается. Доктор Сережников, заведующий санитарно-эпидемическим подотделом губернского отдела здравоохранения, 1 декабря сообщает: мест в госпиталях не хватает, большинство больных остаётся на своих квартирах, что ещё больше усиливает эпидемию. Заболеваемость среди врачей достигает 30-40 процентов, так что в одном из госпиталей на 1350 человек осталось всего два врача. Тот же Сережников в номере от 9 декабря докладывает, что ежедневно в Самаре заболевают тифом 150-200 человек.

Плакаты

Фундаментальные причины продолжающейся эпидемии – скученность населения и недостаток питания, а также фирменная самарская антисанитария, свидетельства о которой встречаем в том же номере 9 декабря в заметке под заголовком «Источник заразы». В такой малоприятной роли выступает посёлок Запанской. В овраг около моста между Запанским переездом и городом жители давно сваливают навоз и разные нечистоты, теперь же стали сваливать не только в овраг, но и прямо на дорогу. «Там же можно видеть трупы дохлых собак, кошек и др.», в результате чего трасса между Запанским и центральной Самарой становится поистине гиблым местом. На той же странице газеты публикуется обязательное постановление губернских властей «О соблюдении чистоты в общественных зданиях» – театрах, кинематографах и цирках, где «наблюдается вопиющая грязь и запущенность, недопустимые в условиях нормального времени и совершенно нетерпимые при наличии сыпно-тифозной эпидемии».

Для борьбы с тифом создана своя ЧК, то есть Чрезвычайная комиссия. 5 декабря на страницах «Коммуны» эта комиссия отчитывается о проделанной работе. Можно заметить, что некоторые из перечисленных мер явно предприняты «по следам» ноябрьских публикаций в газете, например, о наведении порядка с погребением тифозных больных на самарских кладбищах. На вокзал доступ закрыт для всех, у кого в документах нет отметки о том, что они были в бане. Проводится дезинфекция и санитарный контроль всех прибывающих в Самару поездов, чтобы не допустить распространения эпидемии по железной дороге.

В общем, «фронт эпидемический приравнивается к фронту боевому». И здесь, как и при мобилизации на Гражданскую войну, коммунисты – в первых рядах. Из членов партии создаётся боевой санитарно-эпидемический отряд. Весь город разбит на восемь районов, в каждом поставлены наблюдатели, которые обследуют квартиры, выявляют тифозных больных, оказывают им первую помощь. Также бойцы отряда дежурят на вокзале, наблюдают за процессом перевозки и погребения трупов, следят за своевременной доставкой топлива к госпиталям, контролируют санитарное состояние воинских частей. В результате деятельности боевого коммунистического эпидотряда «многие десятки лиц были спасены от смерти». Среди участников отряда, кстати, был будущий нарком здравоохранения СССР Георгий Митерёв, именем которого названа одна из самарских улиц.

01_Georgiy_Miterev

А вот беспартийные массы недостаточно прониклись сознанием опасности тифа и «всё ещё пребывают в самом спокойном и безмятежном состоянии», жалуется глава местной парторганизации Мендель Хатаевич в номере от 28 декабря. Хатаевич предупреждает, что без участия рядовых горожан Советская власть с проблемой не справится, а 160 коммунистов, состоящих в эпидотряде, – это слишком мало на всю Самару, нужно хотя бы 1600. Он призывает беспартийных, особенно тех, кто уже переболел тифом и не может заразиться, тоже вступать в эпидотряды, вести борьбу с эпидемией и её спутниками, халатностью и злоупотреблениями, а «не предоставлять одним только коммунистам этой великой чести».

Топливный кризис

Под таким тэгом 16 декабря «Коммуна» публикует несколько заметок, в том числе рацпредложение Александра Храмова, военнослужащего бронеотдела Туркестанского фронта, озаглавленное «Економия топлика» (так!). Узнав из газеты о том, что паровозным бригадам полагается премия за сбережение дров, он отмечает, что экономить нужно не на укладке дров, а на решении вопроса с питанием паровозного котла. «До сих пор вода в котёл качается инжектором, только на стоянках», нужно же качать во время движения поезда питательным насосом, который будет брать воду из паровозного тендера через особый подогреватель в дымоходе. Храмов уверяет, что это позволит сэкономить до 25% топлива, и обещает сделать всем интересующимся эскиз на подогреватель с дальнейшими пояснениями.

В том же номере под заголовком «К позорному столбу» повествуется о возмутительном случае, произошедшем в хлебопекарне №1. Коммунисты хлебопекарни провели в воскресенье субботник по заготовке дров для понедельничной смены пекарей, чтобы те смогли сразу с утра приступить к выпечке хлеба. Но не тут-то было: «Живущие там же во дворе хлебопекарни семьи всякого рода служащих хлебопекарни и Потребительского общества, в том числе и членов правления Потребительского общества тт. Котина и Сангурова и заведующая хлебопекарней т. Байкова, растаскали эти дрова по своим квартирам для личного своего потребления». Как говорится, no comments.

Хлеб

Предприятие, о котором идёт речь, – это, очевидно, бывшая хлебопекарня Неклютиных, а затем Хлебокомбинат №1 (ул. Венцека, 48), просуществовавшее до 2006 года.

Орден умираев

Главное политическое событие декабря 1919 года – 7-й Всероссийский съезд Советов в Москве. 9 декабря «Коммуна» подробно пересказывает «блестящую обстоятельную речь» Троцкого на съезде, правда, с забавными опечатками. В этой речи Лев Давыдович употребил известное сравнение комиссаров РККА с орденом самураев – эту мысль впоследствии разовьёт его главный политический оппонент Иосиф Виссарионович, сравнив партию с «орденом меченосцев». На самом деле японские самураи, в отличие от западноевропейских меченосцев, были не орденом, а сословием. Однако наборщик «Коммуны» в японской истории разбирался ещё хуже Троцкого, поэтому в тексте газеты мы читаем о «новом коммунистическом ордене “Умираев”, которые умеют умирать и учить других умирать». Раз умирают и учат умирать – значит, логично будет назвать их умираями, решил наборщик. Далее газета передаёт ответ Троцкого на вопрос о том, будет ли демобилизована армия «благодаря повороту международной политики» (очевидно, имелся в виду провал иностранной интервенции). Наркомвоенмор сказал, что будет переход к милиционной системе комплектования армии, но в изложении «Коммуны» непонятный термин «милиционная» превратился в «миллионную».

03_Vyacheslav_Tokarev_Komissar_1965

Съезд примечателен также тем, что на него с совещательным голосом допускаются представители партий легальной советской оппозиции – меньшевики, Бунд, «эсеры меньшинства». Как сообщает «Коммуна», представители этих партий в своих выступлениях одобряют внешнюю политику Советского правительства, то есть борьбу против белых армий и интервентов, и критикуют его внутреннюю политику, но «им отвечает товарищ Ленин, который в блестящей речи разбивает все доводы ораторов оппозиции».

В чём состояли критика оппозиции и контрдоводы Ленина, правда, читателям этого номера «Коммуны» так и не удаётся узнать. Зато вместо Ленина им рассказывает об этом на страницах газеты местный вождь Хатаевич (23 декабря). Отвечая на обвинения меньшевиков в том, что Советская власть «не притягивает массы к участию в управлении, делает их всё более равнодушными и безучастными к происходящему в стране», он приводит в пример недавние выборы в Самарский городской Совет. По его данным, из общего количества избирателей в 96 тысяч человек в выборах приняло участие свыше 70 тысяч, тогда как «при чехах», то есть во время правления КОМУЧа в Самаре, при выборах в городскую Думу общее количество голосовавших было менее 30 тысяч. «Какая же самодеятельность, какое ещё истинное участие в работе нужно господам меньшевикам?», – риторически вопрошает Хатаевич.

Впрочем, рядовые меньшевики и члены других небольшевистских партий понемногу приходят к осознанию большевистской правды, и «Коммуна» регулярно публикует в разделе «Письма в редакцию» их заявления об отказе от былых заблуждений и переходе в партию коммунистов. Вот, например, 9 декабря: «Состоя до апреля 1918 года членом РСДРП (меньшевиков), я вышел из их состава, в виду ясно выраженной тогда соглашательской политики этой партии… Я считаю, что единственной выразительницей и защитницей интересов труда в борьбе с капиталом является РКП (большевиков) и что работать социалисту можно только в рядах этой партии». Под этим письмом в редакцию стоит подпись Дмитрия Спасского.

04_Semya_Spasskikh_Dmitriy_Iosifovich_Sergey_Evgeniy_Ekaterina_Evgenyevna_Tiflis_1910-e_godyСемья Спасских

Дмитрий Иосифович Спасский приехал в наш город с семьёй в 1914 году и был, как и его сыновья – поэт Сергей и художник Евгений – одним из заметных деятелей искусства в Самаре того времени. До февраля 1919 года он заведовал изобразительным отделом местного Пролеткульта, откуда был вынужден уйти в результате внутреннего конфликта в организации. Возможно, такое демонстративное, через газету, заявление о своей лояльности нужно было Спасскому как защита против своих коллег-конкурентов из художественной среды, кичившихся своей партийностью. Спасский не только заявляет о поддержке большевиков, но и пишет для «Коммуны» пропагандистские тексты на политические темы. 16 декабря опубликован его «Маленький фельетон» – стёб над белым генералом Юденичем, пустившим ложный слух о падении красного Петрограда. В фельетоне присутствуют бог и дьявол, что неудивительно, учитывая происхождение Спасского из семьи священника.

«Что за комиссия, Создатель…»

Социальное происхождение в эпоху Гражданской войны, да и в последующий период, для многих людей становится решающим фактором судьбы. В качестве новогоднего подарка от Советской власти «присосавшимся элементам» под занавес уходящего 1919 года полагается постановление Комиссии по очистке, о которой уже шла речь в прошлых обзорах. Постановление с перечнем «вычищенных» такое длинное, что публикуется в течение всей последней недели декабря. Все его фигуранты отстраняются от занимаемых должностей, но разделяются на разные категории по тяжести наказания: большинству вдобавок полагаются принудительные работы, кому-то запрещается в дальнейшем работать на государственной службе, а кого-то просто увольняют без всяких дополнительных санкций.

О каждом из «присосавшихся» сообщается его ФИО, причина отстранения и должность. Причиной может быть неправильное социальное происхождение («бывший торговец»), политическая нелояльность («скрытый контрреволюционер»), нерадение или злоупотребления по службе («лодырь и шкурник»). А иногда и комбинация всех трёх факторов, например, из фрагмента списка от 24 декабря: «Малюшкина Александра Петровна, статистик материального подотдела коммунального отдела, как представительница буржуазного класса и за недобросовестное отношение к делу».

Жители города помогают комиссии в деле выявления «присосавшихся элементов», направляя в «Коммуну» разоблачительные письма. Например, некая Буланова, проживающая в доме 99 на ул. Николаевской (ныне Чапаевская), сообщает компромат на зятьёв своей квартирной хозяйки: один из них был добровольцем в Народной армии КОМУЧа, другой – бывший купец из Балакова, а сейчас оба служат в советских учреждениях. «Замаскированы они очень хорошо, хотя не перестают ругать правительство и порядки», из-за чего часто ссорятся с мужем Булановой, рабочим. Его жена предлагает «расселить это гнездо», поскольку «не могут жить два медведя в одной берлоге, должен остаться тот, кто стоит за советское правительство». Намёк более чем понятен, как и шкурные мотивы Булановой, которая надеется за счёт разоблачения «присосавшихся» улучшить свои жилищные условия.

Среди фигурантов списка «вычищенных» есть и известные в самарской истории личности, с именами которых связано несколько архитектурных памятников нашего города. Например, отреставрированная благодаря ЧМ-2018 усадьба купцов Бахаревых на ул. Куйбышева, 71, один из домов которой известен как «Дом сестёр», упоминаемый в одноимённом романе Алексея Толстого. Владелец усадьбы Алексей Петрович Бахарев, работавший в 1919 году агентом поручений на складах Трамота (Транспортно-материального отдела) Губсовнархоза, как мы узнаём из номера «Коммуны» от 26 декабря, вычищен с советской службы, ибо «бывший владелец дачи и дома».

06_Dom_Mashtakova_Risunok_V_G_Karkaryana

Или вот хозяин многострадального дома на ул. Самарской 207 Михаил Дементьевич Маштаков (не путать с производителем кирпичей Павлом Никитичем Маштаковым!), до революции – владелец алебастрового завода под Винновкой. При Советской власти оставался на своём национализированном предприятии в должности заведующего – до тех пор, пока не попал в поле зрения комиссии по очистке. Аналогичная история и с Владимиром Альфредовичем Вакано, работавшим заведующим на бывшем своём же Жигулёвском пивоваренном заводе. Причём его неумолимая комиссия вычищает уже второй раз за год, до этого – в июле 1919 года, когда он работал служащим Городского продовольственного комитета.

Помимо «бывших людей», в списке фигурирует большая группа проштрафившихся милиционеров 5-го района Самары (31 декабря). Их увольняют не из-за соцпроисхождения, а за пьянство, спекуляцию, грубое обращение с гражданами или уголовное прошлое.

Театральная отрыжка

Среди чисток, эпидемий и прочего трэша и угара остаётся место и для высокого искусства. Театр имени Карла Маркса (нынешняя Филармония), как сообщает «Коммуна» 28 декабря, два раза в неделю показывает оперные спектакли для красноармейцев. И всё бы хорошо, но корреспондент газеты под ником «С.С.» удручён низким культурным уровнем… нет, не публики, а исполнителей. Он согласен простить театру и «несоответствие репертуара современным требованиям», и «ужасный хор», который не в состоянии «прилично держаться на сцене и хоть сколько-нибудь отзываться на ход действия». Но вот артисты, солирующие в операх, вызывают у него возмущение. Тенор Лапшин в «Риголетто» и «Травиате» «поминутно детонирует, не вовремя вступает, срывается на всех верхних нотах, начиная чуть ли не с соль, хрипит и, наконец, совершенно не поёт в некоторых местах свою партию». Термин «детонирует» в данном случае не имеет отношения к взрывам, а означает попросту «фальшивит». Строгий критик убеждён, что бойцы Красной Армии, жаждущие культурного развития, не заслуживают подобной халтуры: «Товарищей красноармейцев подобным “пением” кормить нельзя. Если же других исполнителей нет, лучше не ставить совсем опер, требующих присутствия Лапшина и ему подобных».

07_Zritelny_zal_teatra_Karla_Marxa

Есть и другая проблема с театром – это «отрыжка прошлого» в виде неравенства в доступе к зрительным местам в театре. Обычай, согласно которому «начальство разных сортов и мастей» заседает в театре в «неприкосновенных ложах», плавно перешёл из царской России в Советскую, отмечает 5 декабря корреспондент «Коммуны» под ником «Проезжий» из села Новая Майна Мелекесского уезда (ныне Ульяновская область). Силами местного культурно-просветительного кружка на сцене сельского театра в Новой Майне идёт хит сезона – пьеса «Антихрист», и обладатели контрамарок занимают первый ряд зрительного зала, отказываясь уступить места тем, кто честно заплатил за билеты. Замглавы волостного Совета, тоже прошедший по контрамарке, объявляет себя и своих коллег «цивилизованной публикой», которая, очевидно, в силу своей цивилизованности имеет право на VIP-места. Артисты играют «из рук вон плохо», но «цивилизованная публика» довольна. Корреспондент же переживает, что волостное начальство прививает скверные привычки и нравы сельским гражданам.

Та же самая театральная сегрегация – и в губернском центре. Служащие железной дороги 28 декабря жалуются, что при распределении билетов в театр через профсоюз большинству сотрудников «по жребию» достаются билеты на галёрку, тогда как распределяющая билеты тов. Эделева с близкими друзьями «систематически заседает в ложе», получая для себя билеты по блату через профсоюзное начальство. Короче, «Всяк сверчок знай свой шесток», как озаглавлена заметка.

Хохма месяца

На звание таковой уверенно претендует приказ Самарского губисполкома от 12 декабря «Об очистке улиц и площадей от снега». С серьёзностью капитана Очевидность авторы приказа уведомляют жителей Самары, что тротуары и крыши домов нужно чистить от снега и льда, а снег сгребать в кучи, чтобы он не мешал дорожному движению. Снова приходится порадоваться за то, что в жизни нашего города есть нечто вечное и неизменное, хоть сейчас, хоть век назад – например, то, что каждый год зима наступает внезапно.


Текст: Михаил Ицкович

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город»ВКонтакте и Facebook