25 мая завершится семинар «Форум – 4 Rooms «Скверы площади Куйбышева». В рамках семинара участники под руководством самарских архитекторов Дмитрия и Марии Храмовых разрабатывали эскизные проекты реконструкции площади Куйбышева с прилегающими скверами и улицами.

ДГ публикует предварительные эскизы архитекторов, на основе которых создается единый проект благоустройства скверов и площади. Представляете себе площадь с фонтаном в центре, выставочными павильонами и сценами в скверах?

Семинар проводится открыто, результаты каждого дня публикуются в Сети, видео презентаций и обсуждений можно посмотреть тут. Организаторы сделали все, чтобы вовлечь в работу по созданию будущего облика площади Куйбышева всех заинтересованных горожан, городские и профессиональные сообщества.

Перед началом семинара было проведено анкетирование с целью узнать, какой самарцы видят площадь Куйбышева и что хотят изменить. Ранее ДГ публиковал результаты анкетирования.

Архитектор Мария Храмова:

— Цель нашего семинара — создать общественный проект благоустройства площади Куйбышева. Это первая проба по разработке «народного» проекта обновления городского пространства.

Мы услышали мнение всех, кто смог и захотел принять участие в создании проекта, будь то уважаемый эксперт из архитектурного сообщества или горожанин, заполнивший анкету. За время работы форума было высказано большое количество мнений, пожеланий и сюжетов развития площади Куйбышева. Участниками было создано более десятка эскизов. Эти работы обсуждались, получали экспертную оценку, дорабатывались. Сейчас мы готовим единый эскизный проект. Презентация и обсуждение состоятся 25 мая в 17:00 дизайн-бюро “Формограмма” (ул. Некрасовская, 60). 

Сейчас ведется работа по объединению лучших идей из проектов в один под общей концепцией, общим дизайн-кодом, маршрутами, информационными объектами. Каждый сквер наделяется своей тематической функцией. Родилось много идей по организации фестивалей в скверах.

Идея воды будет реализована в системе водоемов и фонтанов на площади и в скверах. Основной фонтан будет в центральной части площади, между скверами по улице Чапаевской. Это будет так называемый сухой (пешеходный) фонтан, его можно будет выключать во время проведения массовых мероприятий на площади.

Разработали единый модуль кофе-пойнта и павильонов для массовых мероприятий. В одном из скверов (Галактионовская — Красноармейская) будет кафе — летняя площадка и закрытый павильон. Больше на площади и скверах заведений общепита не будет, они появятся вокруг, как только на площади закипит жизнь.

О реализации будущего проекта говорить пока сложно. Мы создаем эту работу для того, чтобы иметь возможность обсудить ее со всеми заинтересованными сторонами: властью, бизнесом и горожанами, после чего приступать к реализации проекта.

Архитектор Иван Стафеев:

—— Результаты анкетирования показывают, что люди приходят на площадь лишь для посещения массовых мероприятий, будь то новогодняя елка или парад, а в остальном площадь используется как транзит. Люди проходят по ней, следуя из точки А в точку В, что, согласитесь, для центральной площади города, самой большой площади в Европе, несерьезно. Она должна быть центром притяжения, горожане должны стремиться на площадь. Ну и хотелось бы привнести жизнь в скверы, которые ее окружают.

Архитектор Филипп Шуруев, соавтор проекта:

— Мы считаем, что на площади не хватает места для качественного отдыха горожан. Предлагаем открыть внутренние границы скверов и сделать эти пространства проницаемыми. Посреди площади Куйбышева мы предлагаем сделать фонтан. Фонтан будет бить с поверхности площади, и при необходимости его можно будет отключать, например, на время проведения парада – получается ровная площадка. 

Архитектор Ирина Павлова, соавтор проекта:

— Площадь сформирована классическим зданием Театра оперы и балета, поэтому приемы для реконструкции должны быть классическими. Основная композиционная схема — это три диагонали, трехлучие от центрального здания театра. Пробивая диагонали, мы получаем виды, которые сейчас скрыты от нас. Например, мы увидим с двух сторон анфас центрального фасада театра, а если мы посмотрим в обратную сторону через диагональ в сквере Чапаевская — Красноармейская, мы увидим шпиль костела.

Презентация и обсуждение единого проекта состоится 25 мая в 17:00 в дизайн-бюро «Формограмма» (ул. Некрасовская, 60). Пожелания, мнения, идеи и замечания принимаются на почту artpolis.samara@gmail.com 

Цикл статей об истории самарских медиа обновляется редко, но метко. Мы уже рассказывали историю еженедельника «Все и всё», тираж которого в лучшие годы зашкаливал за 285 тысяч экземпляров. Подробно рассказывали про газету «Будни», предварительно выудив из бывших её журналистов лучшие байки. Были материалы про «Волжскую коммуну», «Волжскую зарю», «Волжский комсомолец» — не менее увлекательные. И после некоторой паузы в цикле новый материал — рассказ известного  блогера и журналиста Дмитрия Бегуна о работе в «Самарском обозрении» и газете «Время». О том, какова была цена острых и «чернушных» тем, каково работать в «политическом инструменте» и блогосфере, которая ему видится более интересной, чем СМИ.

~

— Я начинал с «Самарского обозрения». Помню свой энтузиазм, желание поднимать интересные и острые темы. Это большой плюс всего коллектива «Обоза» начала 2000-х годов. Сейчас по-другому. Сейчас нет авторской журналистики, а тогда, когда я работал, гремело много имен: Андрей Федоров, Михаил Матвеев, Лена Пустотина, Наташа Умярова, Костя Ланге, молодой Дима Сурьянинов, Александр Боголюбов, великолепно владеющий русским языком. Были яркие люди. Я жалею, что я не сумел поработать с Андреем Федоровым, просто не успел. Когда я пришел в газету, он был уже «уходящей натурой», выпившим ходил по редакции и учил жизни молодых-зеленых. Сейчас мы с ним дружим, общаемся, работаем.

— В самарской журналистике тех лет было интересно. В середине 2000-х стало всё уходить в коммерческую часть. Но, например, любимая фраза руководителей «Самарского обозрения» Димы Сурьянинова и Кости Ланге, что писать гадости про бизнес можно не только за деньги, но и ради удовольствия и творчества, почему-то осталась. Я ушел в сторону, как говорит Эрнест Старателев, «чернухи» и прочих вещей, потому что нет ничего приятнее, как что-то запустить и смотреть, как все забегали на ровном месте. Это любимая ситуация была Димы Сурьянинова: сначала написать, а потом наблюдать, какая возня тараканья вокруг поднимается, он от этого кайфовал.

— В «Обозрении» я научился работать с информацией, с любыми источниками. Приведу снова слова Димы Сурьянинова: «Не надо лепить гнилые отмазки и придумывать 10 тысяч причин, почему ты не хочешь работать. Не имея фактуры, текст 3000 знаков, имея фактуру, 5 тысяч знаков, а имея комментарии и некое понимание ситуации, можно наваять полосу». Лично с ним у меня не очень хорошие отношения, но я ему благодарен всё равно, ему и Косте Ланге, за то, что учили работать. Тексты по 10 раз возвращали назад: переписывай, переделывай. Нормальное явление было, что я всё время уходил в 2 часа ночи или в 3, но сдав текст. Чему научился: работать с информацией, видеть темы на ровном месте. Поэтому когда ко мне сейчас приходят журналисты и говорят, мне, мол, нечего писать, я им отвечаю: вперед, на улицу и ищем темы. Видишь, справа дом строится, вот слева другой. Залезаем на форумы и смотрим ситуацию по ним. Либо какая-нибудь гадость вылезет либо позитив. Но вы в любом случае получите информационный повод.

Я занимался и политикой, и бизнесом, и криминалом. Пожалуй, не занимался только спортом и культурой, в которых ничего не понимаю.

— Веселая заметка про бывшего мэра Самары Георгия Лиманского «Enfant terrible, или Гадкий утёнок», после которой долго судились. Против меня работали известнейшие адвокаты Александр Паулов и Вячеслав Тилежинский. Потом я задружился с Пауловым, дядька великолепный. Но решением суда тогда мэр Самары был признан интеллигентным и кучерявым человеком. Это был писк. И после этого «Самарское обозрение» написало такое опровержение, что лучше бы Лиманский суд проиграл. Наверное, это была самая яркая заметка, которая мне «легла» и которую до сих пор тот же Лиманский вспоминает.

— Мне, например, очень хорошо запомнилась не моя заметка, а Сурьяниновская. Он в свое время перепутал какой-то редкоземельный металл, который выходит в граммах. А Сурьянинов посмотрел на цифры и говорит: какие-то они несерьезные. И вместо 400 граммов написал 400 килограммов, после чего обрушил котировки всего международного рынка и ходил на объяснение в тогдашнюю ФСБ. Сам не желая того, вызвал гигантский резонанс.

На втором году работы журналистом меня отловили на улице, вывезли на Мехзавод, избили и отправили обратно в одних штанах, без шнурков, ремня и денег, с окровавленной мордой. Ни одна машина по дороге не останавливалась. Я звонил в редакцию, в отдел безопасности «Волгопромгаза», чтобы меня выручили.

— Однажды я ходил с охраной. Была история, связанная с похищением Сергея Родионова — Парамона, это остатки Беркутовской ОПГ. Такой шок, когда меня милиционеры посадили в бронированную «Ниву» и сказали: «Никуда не ходи». Я на следующий день вышел выбрасывать мусор, а мне из-за мусорных бачков: «Слышь, тебе сказали, никуда не ходи…»

Драйв был! В «Самарском обозрении» была хорошая семья: совместные гулянки, попойки, мы все друг с другом переспали по 10 раз… Сейчас не так, сейчас «отработал-ушел-свободен».

— Когда я ушел из «Обозрения», стало грустно. И до сих пор стараюсь на «Самарское обозрение» лишний раз сослаться. Старая тяга к «Обозу» осталась. Понятно, что издание сильно изменилось, но прошлое тащит к себе.

— Газета «Время» стала проектом Андрея Шокина, главы Группа RBE, до этого ГК «Самкон». С Шокиным я работал с 2000 года по 2007. Сразу скажу: когда меня обвиняют в том, что я развел Шокина на газету, я говорю: вы попробуйте жулика развести на что-то. Это же высший пилотаж, который мне не под силу. Просто на тот момент сошлись наши интересы.

— Инвестор газеты «Время» всегда ориентировался на губернатора Титова и на мэра Лиманского, потому что с ними у него были связаны многочисленные бизнес-интересы. А Константину Алексеевичу и Георгию Сергеевичу нужен был дополнительный медиаресурс, потому что работать с тем, что есть, было сложно и дорого. Простой пример: у Шокина родилась идея создания своей газеты, когда он потратил в один из месяцев порядка 600 тысяч рублей, отдав их в «Обозрение». Он тогда сказал: «Слышь, надо посчитать». Привлекли специалистов, посчитали и выдали вердикт: газета уровня чуть пониже «Самарского обозрения» по затратам будет стоить 400 тысяч рублей в месяц. И Андрей Шокин тогда сказал: «На хрен им деньги давать, давайте сделаем свою газету». Так появилось «Время».

— Лиманский и Титов тогда готовились к выборам и думали минимум на 5 лет вперед. Они предложили Андрею Шокину создать новый медиаресурс. Кроме «Времени», в холдинг должен был войти телеканал РИО. Сделка по покупке телеканала РИО сорвалась после того, как Оксана Тихомирова, известная особа, написала в рубрике Story, что супруга губернатора Константина Титова бросала кирпичи в окна одной его бывшей пассии. После этого наутро мне звонит Шокин и говорит: «Ну что, Диман, тебя убить или как? Из-за этой статьи мы только что не купили телеканал РИО».

— Все последующие шаги и события газеты «Время» — это был строгий ориентир на губернатора Константина Титова, на мэра Самары Георгия Лиманского, на главного федерального инспектора Сергея Сычева, на силовиков. Газета изначально создавалась как политический инструмент. Мне было сказано: нам реклама не нужна. Когда я в очередной раз предлагал сделать службу продаж, мне отвечали: слышь, бабки не твои, иди тексты пиши, тексты читай и устанавливай связи. Денег было настолько много, что никто не парился. У нас был хороший офис, хороший коллектив. Хотя и конфликты были, но не могу плюнуть ни в чью сторону из ребят. Люда Николаева за меня вообще работу тащила, а я откровенно халтурил. То есть я создал коллектив, находил темы, но мне самому нравится лентяйничать.

Я готов организовывать работу других людей, но чтоб самому не работать или делать это по минимуму.

— В те времена было много подковерных интриг. Достаточно было написать две заметки про Олега Дьяченко (группа «Волгопромгаз») и про его маму, задеть Владимира Аветисяна и его сына, как нас пнули из «Роспечати», и наша газета перестала продаваться в киосках. Это был удар под дых. Тогда губернатор Титов лично договаривался с Аветисяном, чтобы газету «Время» пустили в «Роспечать».

— Сила печатного слова однажды сыграла тоже достаточно серьезную роль. Был какой-то политический рейтинг, и в этом рейтинге влиятельности тогдашний мэр Георгий Лиманский занял 7-е место. Он примчался к Шокину, они набухались радостно. Шокин после дергает меня: «Слушай, ну что это за 7-е место у мэра?..» — «А какое надо?» — «Ну какое-нибудь повыше». — «Тогда рейтинг будет недостоверным». — «Ну придумай что-нибудь». Я звоню Владимиру Звоновскому, говорю, что мне надо рейтинг с совершенно определенными позициями в нем. Он отвечает: «Если надо рейтинг, купите у меня бизнес и занимайтесь им сами». Короче, что-то там подхимичили, нашли других исполнителей, и Жора стал третьим. После чего Шокин вытащил из кармана 15 тысяч долларов и сказал: «Это, Дима, твоя премия». На мой непонимающий взгляд он рассмеялся: «Ты не представляешь, сколько я денег сэкономил на строительных площадках. Мне их подписали сразу 9 штук без копейки денег».

— Тираж у газеты «Время» был примерно 8 тысяч, иногда даже меньше. Еще раз отмечу, что проект был сугубо политическим, перед нами не стояла задача массового охвата, и в принципе можно было выпускать всего 10 номеров газеты, чтобы почитали мэр, губернатор и силовикам чтоб хватило. Это то же самое, что сейчас с моим блогом: 5 человек почитают, и хватит. Тираж — это туфта для рекламодателей. Из 10 тысяч тиража того же «Самарского обозрения» почти 3,5 тысячи выкупалось структурами «Волгопромгаза». Но у нас же все читают учебники по рекламе! А там написано: если тираж 10 тысяч, то реклама будет эффективной.

— Газета «Время» сначала выходила в понедельник, потом в понедельник и четверг, в один и тот же день с «Самарским обозрением». Почему? Да просто хотели подосрать. Но на самом деле рынок на тот момент позволял работать любому изданию. Вопрос контента, содержания. Оппонировать с «Обозрением» было сложно в силу того, что за ними стояла аналитическая служба «Волгопромгаза», которая много помогала, были налаженные связи с безопасниками. А у Андрея Шокина, наоборот, были вечные конфликты то с полицией, то с ФСБ, то еще с кем-то из силовиков. Источники нам часто говорили: мы лучше с «Обозрением» будем делиться информацией, потому что у вас Шокин. Но мы редакциями газет умели договариваться. Даже иногда откровенно созванивались и делили темы: кто о чем пишет, а кто не пишет.

— «Время» закончилось в 2007 году, когда поменялась власть и когда пришла информация, что Константина Титова убирают. Тогдашний федеральный инспектор Сергей Сычев предложил Шокину купить издание то ли за 40 миллионов рублей, то ли за 140 миллионов, я сумму точно не помню. Но цифра была просто гигантская. Тем более что проект по газете «Время» очень сложно было посчитать. Попробуй посчитать проект, где в основном идет черный нал. Не знаю, на что надеялся Шокин, но он отказался продавать Сычеву газету. После этого я сказал Андрею, что не вижу смысла дальше продолжать делать газету, потому что будет движение только вниз. За этим последовало обвинение в предательстве, и любая какая-то ошибка либо публикация воспринималась так: «Ага, ты решил соскочить из проекта»…

— Ну я и соскочил. И тогда ко мне пришли люди от Андрея Ищука (экс-глава холдинга «Волгабурмаш») и сказали: «Давай сделаем другой проект». На самом деле у Ищука были колоссальные политические амбиции. Он хотел стать губернатором или на худой конец сенатором. И поэтому ему нужен был своей медиаресурс, с которым можно работать. Всё-таки выбор медийки в Самаре был всегда ограничен: либо слишком дорого, либо на хрен никому не нужно. Я, Сергей Захаров, Ирина Лукьянова, Елена Рахимова и Ирина Подлесова за 2 часа придумали газету «Самарский советник».

— Лукьянова притащила то ли из Финляндии, то ли из Норвегии газетный макет. Посмотрели, очень красиво, понравилось. Опять-таки вопрос был всего лишь контента, чтобы газету стали покупать. Мы в первые полтора года вышли на миллион рублей сборов по рекламе и начали работать «в ноль». Но здесь у Андрея Ищука начались серьезные проблемы с бизнесом, который у него практически отобрали. После этого мы продержались еще 3 месяца, а дальше всё началось необратимо рушиться, и проект можно было бросать. Закончилось всё банкротством газеты, разборкой с трудовым коллективом. Мамедов, новый собственник «Волгабурмаша», потом уже признался: «До этого я с медийкой вообще не работал, и если бы я в этом бизнесе разбирался, то газету бы оставил».

— Сейчас в Самаре нет таблоида. Можно повторить подвиг Александра Князева с его газетами «Все и всё» и «Будни». Уверяю вас, здесь столько тем, что только визг будет стоять у власти предержащих, у депутатов, у бизнесменов, даже несмотря на то, что сейчас всё в сторону Интернета уходит.

— Блог — это мой самый удачный проект по СМИ, в котором все затраты — это посидеть с источником где-то в кабаке и потратить 2 тысячи рублей на обед. Забавно. Я его веду с 2005 года, я там уже 10 лет веселюсь. Есть масса тем, о которых мне нельзя писать в силу приятельских, дружеских, финансовых отношений. Но есть темы, которые настолько дергают, что я готов плюнуть на деньги. Сейчас вышел на меня один крупный чиновник с предложением: давайте договариваться. Посмотрел я на него и понял, что не хочу договариваться, просто потому, что этот человек рождает много интересных и острых тем. Я человек пофигистический. Нравится мне человек, буду общаться, не нравится — не буду. Последний раз отказался от контракта в 1 миллион рублей в месяц. Не хочу с людьми работать, не нравятся они мне.

Блогосфера оказалась интереснее, чем газета. Сейчас тяжело работать в газетах. Постоянные рамки — туда не ходи, то не делай. Яркие журналисты пропали. Они сейчас все в Интернете. Впрочем, я ориентируюсь по старичкам. Новых я не вижу.

Если сравнивать Самару с другими городами в плане блогосферы и вообще гражданской журналистики, то впереди Москва, Питер, Екатеринбург, где социально активное население, а потом Самара. Это благодаря прошлому губернатору Владимиру Артякову и его команде, которая заняла позицию «нате бабки, только ничего не пишите». Они просто забили любую инициативу самостоятельности СМИ, не давали выхода пару, и пар ушел в Интернет. Всё людское недовольство ушло в Интернет, и на этом фоне стала развиваться гражданская журналистика. Блогосфера — ответная реакция на закручивание гаек. В первое время много сотрудников администрации, городской, губернской думы писали анонимно, потому что какую-то информацию было интересно слить.

Была же веселая история, когда Иван Скрыльник и Сергей Филиппов (занимались СМИ у губернатора Артякова — прим. ред.) решили не платить денег Валере Кокнаеву («Регион-медиа») и посмотреть, увеличится ли объем дерьма в адрес правительства? Не увеличился! Его даже меньше стало в ожидании, что, может, денег дадут. Ну и возник тогда резонный вопрос, зачем платить, если и так все уже построились?

Текст: Анастасия Кнор, Фото предоставлены Дмитрием Бегуном

Шоковая терапия – это лучшее лекарство, которое сегодня можно прописать миру, повернутому на «красивой картинке». Если и снимать котиков, то только изнутри; там, где месиво внутренностей и все густо смазано кровью. Лидер самарской группы «Де Сад» и по совместительству идейный вдохновитель киноэкспериментов студии Trash Ugar Films Семен Лисов рассказал организаторам самарского кинофестиваля «70/30», как нужно снимать мусорное кино для всей семьи.

Верните голову!

— Первый киноэксперимент был в 2009 году. Тогда все свободное время я посвящал музыке. Название трэш-банды «Де Сад» говорит само за себя: зверства, пытки, членовредительство. Причем наши концерты еще до создания киностудии и до съемок кино были максимально наполнены театрализованными приемами. Так я пытался стереть грань между сценой и залом. Например, постоянным героем наших выступлений стала Смерть – долговязая фигура в черной мантии и белой маске. Этот персонаж ходил по сцене с мачете, отрубал бутафорские головы и швырял их в зал. Публика вопила от восторга!

— А какова же была дальнейшая судьба реквизита?

— Народ постоянно пытался прикарманить отрубленные конечности и головы. Нам приходилось договариваться с охраной в клубах, чтобы те отлавливали воришек и возвращали нам все это хозяйство обратно. Однако первый наш киноопыт был вовсе не клипом на песню «Де Сада». Короткометражка «Унитаз-садист» была снята спонтанно, на старенький Sony Ericsson за 20 минут. В нем же фильм был смонтирован.

— А почему трэш?

— Выбор жанра перед нами не стоял: трэш в музыке = трэш в кино. Я и в собственных кинопристрастиях куда ближе к студии «Трома» и творчеству, например, Евгения Юфита, чем к космоопусам Джорджа Лукаса или там мыльным операм РТР. Помню, как в 1995 или 1996 году, когда я перестал бояться фильмов ужасов, записывал на кассеты «Ночь живых мертвецов» или «Куклу Чаки» и смотрел их глубокой ночью в полном одиночестве. Потом были черные комедии, фильмы Олафа Иттенбаха, Йорга Буттгерайта и прочий грайндхаус. Но если ты спросишь, какой фильм произвел на меня наибольшее впечатление, то я вспомню фильм Александра Рогожкина «Чекист» (1991). Там показана фабрика смерти периода 20-х гг. прошлого века. На протяжении всего фильма на экране расстреливают голых людей.

— Немаловажный фактор при выборе жанра, наверное, и стоимость производства!

— Да, трэш – это дешево! Например, бюджет того же «Унитаза-садиста» был 0 рублей. Этот проект до сих пор остается самым дешевым и быстрым. Самый дорогостоящий фильм для сравнения – «Желание» 2014 года. На его производство ушло аж 800 рублей. Из них 500 рублей пришлось потратить на дешевый армянский коньяк. Еще 200 рублей заплатили за такси, на котором в срочном порядке привезли из стриптиз-клуба нашу секс-бомбу. Причем сорвали ее буквально со сцены, а потому из всей одежды на ней была лишь шуба. А в среднем бюджеты фильмов, конечно, растут. Меньше 300 рублей уже не бывает. Хотя, я считаю, что трэшевый фильм по определению должен быть бесплатным. В этом отчасти тоже находит отражение талант режиссера.

Не пьет только Смерть

— Откуда взялось название Trash Ugar Films?

— У нас в тусовке часто использовали слово «угар». Ну, смешно типа. А уж сколько у нас смеха на площадке – это сложно описать. Ржут все! И порой это сильно осложняет процесс: трудно бывает настроить того же оператора на рабочий лад. А трэш — это мусор. Суть наших киноэкспериментов — в утрированной и грязной форме отражать грани человеческого бытия. Все просто – наблюдаешь за тем, как живут люди вокруг тебя, и доводишь это до веселого абсурда и маразма. Насилие и жуть преподносим в юмористической форме, чтобы потом можно было посмотреть и посмеяться. Причем всей семьей. У нас и слоган такой сразу родился: «Мусорные фильмы для всей семьи».

— Откуда берутся единомышленники? Кто все эти люди вокруг тебя?

— Разные есть персонажи. Есть определенный костяк – двое знакомых операторов, актеры, бутафоры. Когда необходимо, я сам беру камеру. Часто приходят просто знакомые знакомых, которые напиваются, снимают что-то на мобильники и потом выкладывают в Сеть. Какие-то персонажи выходят с «дурки» или из наркодиспансера и начинают на площадке предлагать свои идеи. Часто они бывают куда безумнее моих! Недавно вот нашел пиротехника хорошего. Человек любит взрывать, и это прекрасно! Вообще, примечательно, что все работают за «спасибо», на одном энтузиазме. Это здорово! Мне самому очень нравится работать в коллективе, видеть, как у людей горят глаза, как они занимаются любимым делом. По сути, мы уже давно стали своего рода семьей…

— А как реагирует реальная семья? Наверное, ни один из фильмов им не показывал…

— Ну, почему же?! Отец вот долго просил что-нибудь показать. Уговорил. Я включил ему фильм «Ревность», а сам ушел на кухню и долго варил плюшки. Думал, с каким видом нужно появиться в комнате, чтобы оправдать каждое свое действие? Когда я вернулся, он посмотрел на меня с задумчивым видом и сказал: «Не каждый это поймет». А вообще у него было два вопроса после просмотра: каков моральный итог фильма и как познакомиться с актрисой? Родители меня не только не упрекают, но и помогают в творчестве. Вот мама, например, поскольку работает в медсанчасти, приносит гору шприцев, халатов, марли, скальпели. Все, что нужно, чтобы вызвать определенное напряжение у человека. Отец снабжает диэлектрическими перчатками, чтобы током не убило. Хотелось бы им огромное спасибо сказать!

— Неужели единомышленники тоже за одно спасибо работают? Или есть хитрости в части заманивания на съемочную площадку? Поделись!

— Одной возможности самореализоваться, к сожалению, недостаточно. Не всегда, по крайней мере. А потому универсальная замануха – алкоголь. Съемки почти всегда проходят подшофе. На самом деле, я тем самым убиваю двух зайцев – помимо заманивания на съемочную площадку я довожу актеров до нужного мне скотского состояния. Да и камеру они перестают стесняться. У нас на съемочной площадке есть только один персонаж, который никогда не пьет, – это Смерть. Тот самый долговязый в черной мантии. Он появляется почти во всех наших фильмах. Он вообще очень молчаливый. Я даже не знаю, как его зовут… Просто Смерть.

Как кролики на Вольской съели человека

— Я всегда полагал, что на съемочной площадке должна царить жесткая дисциплина. Как ты совмещаешь алкоголь с планом съемок?

— Начнем с того, что ни плана съемок, ни сценария в привычной форме у меня почти никогда не бывает. Есть просто набор концепций, которые мы обыгрываем прямо на площадке. Тем более нет раскадровки или там режиссерского сценария. Например, когда летом 2012 года мы снимали фильм «Быт», то нашли жуткую убитую квартиру где-то на Вольской. И там откуда-то взялись два кролика. Не знаю, откуда. И мы стали думать, как их можно использовать. В итоге взяли искусственный палец, обложили его сырым мясом и полили «кровью». Один из кроликов тут же бросился грызть «человечину», а мы принялись снимать.

— При производстве трэш-фильмов, как правило, большая нагрузка ложится на гримеров и бутафоров…

— Кто будет сегодня гримером, мы решаем часто на съемочной площадке. Просто назначаем того, у кого наименее кривые руки. С бутафорией сложнее. Но и здесь стараюсь минимизировать траты. Так, например, для выступлений «Де Сада» мы делали женские тела из газет и потом их на сцене распиливали. Кровь готовим по старинке – варим из свеклы, желатина и сахара. А один из знакомых работает в закусочной; частенько приносит свиную требуху, которую мы потом выдаем за человеческие кишки. Все эти наши наработки мы постарались по максимуму использовать в видео 2012 года, сделанном на песню «Де Сада». В то время я лично познакомился с группой «Коррозия металла», несколько раз выступили у них на разогреве. Это сильно подстегнуло меня к творчеству, в том числе и в плане кино. Результатом стал клип на тему абортов. По задумке, главную героиню клипа должен был переехать грузовик.

— Надеюсь, во время съемок ни один актер и автомобилист не пострадал?

— Актриса выжила, позже уехала в Питер и сейчас живет там. Что касается автомобилистов, то многие были шокированы видом летающих через дорогу человеческих голов. Кто-то вызвал полицию. Несмотря на это, я тогда подумал: «Если это так сильно шокирует людей, то нужно обязательно продолжать в том же духе!»

— Полицейские вообще частые гости на твоих съемках?

— Иногда приезжают. В последний раз их вызвали, как ни странно, не из-за съемок – какие-то хулиганы прыгали по крышам. Но по дороге к ним наряд полиции натолкнулся на троицу странных персонажей в арке дома — меня с какой-то хренью на голове, девушку в изодранной одежде и молчаливую Смерть. Я стал что-то рассказывать про Эйзенштейна. Полицейские в целом очень сдержанно относятся к трэшу.

Части тела родом из Сочи

— Какова в целом фильмография студии?

— После первого опыта с Sony Ericsson у меня появилось множество идей. Одна сменялась другой, а толку не было. Лишь в 2012 году мы сняли клип, а затем фильм «Быт». В целом за активный период 2012-2014 годов снято около 15 фильмов. Плюс мы еще делаем массу различных репортажей с андеграундных тусовок. Там я общаюсь с людьми, спрашиваю у них мнение по поводу музыки, творчества. Ориентировка на экстремальную электронную музыку, грайндкор, дэт-метал и трэш.

— Не могу не спросить и про творческие планы…

— Идей очень много! Я стараюсь все записывать, делаю наброски… В голове лучше ничего не оставлять. Можно, конечно, искать спасение в алкоголе или в чем-то более радикальном, но, на мой взгляд, это не выход. В конце концов, все невысказанное, все фобии и нереализованные желания накопятся и потребуют выхода. Либо останутся внутри и поработят. Так и сходят с ума люди, которые не могут реализовать себя в творчестве. Лучшая терапия – это творчество.

— По какому принципу отбираешь проекты под реализацию?

— По принципу дешевизны. Начинаю с самых дешевых и иду на повышение. Хоть я и считаю, что трэш – это бесплатно, но общие тенденции в кино вносят свои коррективы.

— А что за тенденции сегодня в трэше?

— Я смотрю очень много фильмов, читаю интернет-ресурсы с обзорами. Не могу не отметить неприятную для меня тенденцию – создатели трэша стали все чаще стараться сделать картинку глянцевой, причесанной, дорогой. Хотя для меня трэш всегда являлся противопоставлением всему остальному кино. В нем, в отличие от остального кино, всегда считалось, что «чем хуже, тем лучше» (цитата основоположника американского трэша Эда Вуда – прим. ред .). А сегодня и актеры уже начали играть нормально, и спецэффекты поперли… Градус натурализма стал запредельным. Уровень жестокости и насилия доведен до крайности. Думаю, если бы я посмотрел фильм «Чекист» сегодня, то быстро бы его забыл.

— Чем ответишь на этот вызов?

— У меня есть знакомая, сейчас в Сочи живет. Работает там в морге. Вот думаю наладить прямые поставки человеческих конечностей в Самару. Руки и ноги жителей столицы Олимпиады 2014 года. А тут морозильник поставим большой, где и станем их хранить. Повысим, так сказать, натурализм съемок. А если серьезно, нашел девочку, которая делает очень качественную бутафорию. Руки, ноги, пальцы… Планируем с ней делать проект «Тик-так» для кинофестиваля «70/30». Месиво будет еще то!

Текст: Андрей Хорь, фото предоставлено Семеном Лисовым. С творчеством студии можно ознакомиться с тут. 

В ближайшие несколько лет обмеление Волги может серьезно ударить по экономике региона – уровень воды в реке снижается, течение замедляется, скапливается ил. Журналисты ДГ узнали, что происходит с великой рекой и есть ли пути решения, как вылечить Волгу.

Объем воды сокращается второй год

Уже сейчас обмеление Волги по России сказывается на круизных операторах. Как сообщает «Интерфакс. Туризм», многие туркомпании, организующие круизы по Волге и Оке, вынуждены менять маршруты или использовать теплоходы с меньшей осадкой.

Оказываются в проигрышном варианте и туристы: хотя билеты уже куплены, теперь они вынуждены либо отправляться в путешествие на менее комфортабельном теплоходе, либо соглашаться на другие направления.

Из-за обмеления рек страдают и регионы, принимающие туристов. Например, проблемы возникли Рязанской области, где сократился навигационный период, а компании, обслуживающие приплывающих туристов, пока готовы работать только до конца мая.

Сложная ситуация была и в прошлом году. Тогда в Тверской области теплоходы на Волге с трудом могли развернуться.

«Все без исключения водопользователи бассейна реки Волги ощутят на себе последствия текущего маловодья. При планировании своей деятельности они будут вынуждены предпринимать специальные меры экономии водных ресурсов», — приводит «Интерфакс. Туризм» комментарий пресс-службы ОАО «РусГидро».

В Самарской области проблем для судоходства пока не возникает, однако объемы воды действительно сокращаются, причем это происходит второй год подряд.

Фото: Тимур Рубцов

Сокращение воды объясняется климатическими факторами. Как пояснили в пресс-службе Жигулевской ГЭС, снег является главным источником подпитки российских рек, однако его в этом году оказалось в разы меньше. К тому же Волга, как и все реки, живет по циклической схеме, в которой период большой воды сменяется маловодьем. Сейчас как раз идет маловодный период.

«Несмотря на довольно непростую ситуацию, критических историй не будет. Жигулевская ГЭС продолжает свою работу с учетом интересов всех пользователей водных ресурсов, в том числе и судоходства. В настоящее время уровень воды в Куйбышевском водохранилище составляет 51,75 метра, что соответствует средним многолетним отметкам и, соответственно, не отразится на судоходстве, так как низшая навигационная отметка составляет 49 метров», — сообщили ДГ в пресс-службе.

Любое действие или бездействие ведёт к ухудшению

Изменения, которые происходят с Волгой, являются причиной глобальных процессов, которые связаны с общим изменением климата и локальными циклами, отмечает председатель Центрального совета «Российской зеленой лиги» Сергей Симак.

«Каждые 2-3 сотни лет атлантические циклоны начинают проходить чуть севернее или чуть южнее. Соответственно, большее количество осадков выпадает либо в лесной зоне, которая питает верхнюю часть водосбора Волги, либо в степной, которая питает нижнюю часть водосбора и другие реки, например, Урал. Сейчас произошло совпадение нескольких неблагоприятных факторов», — говорит Симак.

Кроме того, Сергей Симак отмечает, что уровень Волги уже давно зависит не только от природных явлений, но и от работы каскада ГЭС. И когда мы говорим об изменении уровня воды в Волги, это означает, что меняется уровень воды в водохранилище.

«Сейчас уровень воды в Волге поддерживается искусственно, он не является естественным. Для поддержания плановых параметров выработки электроэнергии ГЭС срабатывает определенное количество воды, что приводит к образованию того или иного уровня водохранилища», — отмечает Симак.

Скриншот видео: Александр Карягин

Накладывается и еще ряд факторов, в частности, активная застройка берегов, причем не только Волги, но и малых рек. «Волга – это, по сути, большой водоток. Питается она водами, которые приносят в нее десятки, сотни и тысячи средних, малых рек и ручьев на всем протяжении ее русла. Исчезновение ручьев и малых рек приводит к тому, что возникает дефицит воды во всей Волге. Сегодня этот процесс идет очень быстро», — говорит эколог.

Уже сейчас мы находимся в зоне рискованного земледелия. Кризис для сельского хозяйства может наступить в период от 30 до 50 лет. «Если говорить о катастрофе для Волги с точки зрения самой реки, сказать, в какой момент Волга перестанет быть судоходной, сложно. Я думаю, это период обозримого будущего в пределах нескольких десятилетий – 40, 50 или 60 лет», — считает Симак.

Сейчас одной из главных проблем реки является заиливание. В водохранилищах накапливается гигантское количество ила. Рано или поздно ил заполнит их полностью.

«Понятно, что водохранилища большие, произойдет это не завтра. Для примера можно посмотреть на Сызранское водохранилище, глубина которого составляла 4 метра, а сейчас там осталось 80 сантиметров воды. Собственно, создание там ГЭС и привело к произошедшей катастрофе. Произошло это не одномоментно, а постепенно, в течение примерно 70 лет», — приводит пример эколог.

Хотя ситуация сложная, глобальных рецептов по оздоровлению реки нет. Чтобы хоть как-то нормализовать ситуацию, необходимо жесточайшим образом отслеживать и не допускать нарушений режима водоохранных зон, менять Водный и Лесной кодексы, которые сегодня в совокупности не обеспечивают необходимой защиты.

«Главной причиной являются гидроэлектростанции. Но при современном уровне развития техники и возможностях экономики демонтаж ГЭС фактически невозможен», — отмечает Симак. Однако если прекратить работу ГЭС, то далеко от воды окажутся самарская набережная, водозаборы. Чтобы все это возместить, понадобятся колоссальные средства.

С экологической точки зрения эта шоковая терапия могла бы в перспективе привести к оздоровлению реки. Симак считает, что в краткосрочной перспективе это будет ударом не меньшим, чем тот, который произошел при строительстве ГЭС. За период их существования сформировались новые экосистемы, в результате демонтажа ГЭС возникнет серьезный экологический кризис. Еще через несколько десятилетий все нормализуется, но эти десятилетия надо прожить.

Непонятно также, что делать со скопившимся илом. Как удобрение его использовать нельзя из-за содержащихся в нем вредных веществ. По сути, будет просто огромное болото. Фактически сегодня любое действие или бездействие ведет только к ухудшению ситуации.

Как вы уже знаете, скоро одно из самых узнаваемых в Самаре мест преобразится до неузнаваемости. Речь идет о возведении стены почета на площади Славы, которая прикроет для горожан вид на заволжские дали и саму великую русскую реку. В связи с чем мы решили вспомнить всю историю этого места от послевоенных лет до XXI века.

В середине 1950-х годов территория нынешней площади Славы должна была стать центральным звеном строившейся самарской набережной. Проект был достаточно амбициозен. Подробнее о нем можно прочитать здесь, а увидеть его воочию — на нижеприведенных иллюстрациях.

Однако на волне хрущевской борьбы с архитектурными излишествами проект так и не был реализован. Но тем не менее этой территории все-таки было суждено стать одним из самых знаковых мест города. Началось все с ныне хорошо нам известной Самарской площади. Ее судьба была весьма насыщенной, в 1863 году здесь была построена Воскресенская церковь, а рядом располагался одноименный базар. И если церковь была разрушена в 1930 году, то торговая площадка просуществовала до начала 1960-х годов. Затем здесь был разбит сквер.

Вот как выглядела Самарская площадь в конце 1950-х годов.

Свой нынешний вид она приобрела 6 мая 1977 года, когда здесь был установлен бюст Дмитрия Устинова…

А мы переходим улицу Галактионовскую и попадаем в сквер Победы. Его открытие датируется маем 1975 года.

Снос дома по улице Молодогвардейской. Февраль 1975

Май 1978 года.

Перейдя через Молодогвардейскую, рассмотрим нашу главную героиню — площадь Славы. Еще в 1965 году было решено создать в Куйбышеве по образцу других городов Вечный огонь и памятник трудовой славы, приурочив это к полувековому юбилею революции. Но, как водится, к 1967 году сделать ничего не успели.

Ныне не существующий Ярмарочный спуск. Слева ныне — Белый дом

Закладка Монумента славы. 1967 год

Строительство Монумента славы. Март 1970 года

Хочется отметить, что Монумент Славы строился на народные пожертвования. Торжественное его открытие произошло 5 ноября 1971 года. Интересную историю о том, почему создавшие его московские скульпторы не получили за свое детище госпремию, читайте здесь.

Чуть раньше, в сентябре 1971 года, был зажжен Вечный огонь на мемориальном комплексе «Скорбящая мать», что справа от Монумента Славы.

Еще одно недостающее звено площади Славы — Белый дом. Он был построен в середине 1980-х годов. Еще не облицованный белым мрамором, краснокирпичный, он получил в народе прозвище Бастилия. Затем его величали муравейником в честь первого секретаря Куйбышевского обкома Евгения Муравьёва.

Строительная площадка Белого дома.

Последнее, хотя в свете постройки стены почета предпоследнее, приобретение площади Славы — храм Георгия Победоносца. Его начали строить в 2000 году, и на фотографии ниже виден один из этапов его строительства.

Ну и напоследок несколько вполне современных фотографий площади Славы. Еще без той самой стены почета и укладки плит, по которым не могут спокойно прокатиться роллеры или скейтеры.

Фотография Владимира Сверкалова

Фотография из архива Владимира Самарцева

Фотография Надежды Ильиной

Редакция ДГ благодарит Владимира Самарцева за предоставленные фотографии из его архива.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте

Театр танца Эльвиры Первовой «Скрим» хорошо известен не только в Самаре. За годы творческой деятельности он успел стать лауреатом всероссийских и европейских фестивалей, поставить больше десятка спектаклей и открыть собственную мастерскую танца.

В минувшее воскресенье, 17 мая, театр «Скрим» выступил на ежегодном вечере современной хореографии в КРЦ «Звезда» с премьерным спектаклем на музыку Моцарта. Фотограф Анар Мовсумов побывал на премьере.

Благодарим театр «Скрим» и Эльвиру Первову за помощь в организации фотосъемки.